Об искусстве эмоций Сергея Скрипки

Большая часть творческой жизни выдающегося маэстро Сергея Скрипки связана с Российским государственным симфоническим оркестром кинематографии. Он начал сотрудничать с этим коллективом в 1977 году, будучи студентом Московской консерватории. Оркестр кинематографии озвучил большинство отечественных кинолент, а также ряд зарубежных фильмов. В Казани на концерте ГАСО РТ и приглашенного дирижера Сергея Скрипки прозвучала великолепная музыка российского кино. С маэстро побеседовал наш корреспондент.

- Сергей Иванович, говорят, что дирижерский пульт - место не власти, а одиночества…

- Боже! Это кто же такое сказал? Я считаю, что дирижерский пульт – это не место власти и тем более не место одиночества. Это место  управления, место создания произведения, которое любой руководитель оркестра должен стремиться достойно занимать.

- Дирижер – это закрытая профессия?

- В некотором смысле – да. Как правило, то, что происходит внутри дирижеров, не выплескивается наружу.

- Почему мало женщин - дирижеров?

- Да и слава богу. Мужчине вот природой не предназначено рожать детей…

- Но Вероника Дударова дирижировала оркестром много лет и успешно…

- Всегда есть исключения из правил. Безусловно, я не вижу ничего плохого в том, что есть человек типа Дударовой. Кстати и оркестр у нее иногда неплохо звучал. В Харькове была женщина-дирижер Коломийцева, в Москве есть Ксения Жарко. Одна моя бывшая студентка также стремится сейчас стать дирижером.

- Мы живем в эпоху эмансипации…

- Ну одно время хотели шпалы таскать не хуже мужчин, сегодня хотят стать дирижерами. Это сложный вопрос, по которому можно долго дискутировать. Я знаю, что есть много активных сторонников женского дирижирования и спорить с ними бесполезно. Им нравится идея, что женщина может все.

- В мире сегодня больше хороших оркестров или хороших дирижеров?

- Оркестров, конечно, больше. Это даже не обсуждается. За каждым знаменитым дирижером всегда стоит огромная школа, я еще застал великих мастеров, которые составили мировую славу дирижерского искусства: Сейджи Озаву, Карла Бёма, Риккардо Мути. То время незабываемо и за каждым маэстро была школа. Они могли не очень любить друг друга, но учились постоянно и был достаточно высокий уровень, ниже которого было стыдно опуститься. Сегодня уровень мастерства значительно понизился( фамилии называть не буду). Знаменитый Илья Мусин говорил, что и медведя можно научить дирижировать. Но вот СТАТЬ дирижером все-таки сложно. Не случайно Римский-Корсаков, будучи не очень хорошим дирижером, говорил, что это «темное дело». А мой учитель Лео Гинзбург говорил, что для него «не темное». Он мог научить многому, но научить тому, чтобы вам с удовольствием отдавался оркестр - это невозможно. Тут нужен изначально природный дар, а потом приложится и харизма с годами.

 - У профессии дирижера есть оборотная сторона?

- Оборотная сторона есть во всех профессиях, просто не обязательно о ней рассказывать.

- Многих ли современных дирижеров вы готовы назвать своими коллегами?

- Я всех современных дирижеров называю своими коллегами. Но могу ли я назвать их творческими единомышленниками? Нет. Могу ли я назвать их друзьями? Нет. Хотя есть люди, с которыми я дружу. Дирижеры – большие единоличники, обособленные творческие индивидуальности, поэтому с ними сложно.

- Музыка – это искусство эмоций, которые должны волновать всех?

- Эмоции не могут волновать всех, потому что у всех разная резонансная частота. Одни волнуются по этому поводу, другие - по другому поводу. У всех разное восприятие музыки и нельзя для всех быть хорошим. Одни слушают классику, другим нравится рэп. Ради бога. Всем угодить невозможно. Я в свое время наигрался много популярной музыки на фестивале «Московская осень» и сейчас уже стараюсь не играть и не слушать ее. Но любой молодой дирижер всегда играет музыку современных композиторов и я тоже отдал ей дань сполна. Я не слушаю рэп, он меня не трогает. Ну а дальше каждый дирижер уже развивается самостоятельно и выбирает ту музыку, к которой лежит его душа.

- Почему вы редко улыбаетесь?

- Это вам просто показалось. По-моему, больше меня в жизни и на репетициях никто не смеется. Такое количество анекдотов кроме меня никто не знает…

- Кто из современников оказал на вас, как личность, наибольшее влияние при вашем творческом становлении?

- Одним из первых дирижеров, кого я безмерно уважал и очень хотел ему помогать, был Юрий Васильевич Силантьев. Это была невероятно одаренная творческая личность, его фамилия золотыми буквами написана в Московской консерватории на Доске Почета. Это был удивительный человек, но совместная работа у нас как-то не сложилась. Думаю, что если бы я проработал с ним дольше, он бы сохранил свое здоровье. Первым оркестром, которым я дирижировал, был оркестр Юрия Силантьева. Что касается великих современников, оказавших влияние на мое становление, то еще были живы Караян, Мути, Аббадо. Меня принимали в  Московскую консерваторию Лео Гинзбург, Борис Хайкин, Геннадий Рождественский, Кирилл Кондрашин. Я попал в сильные и хорошие руки. Мог ли я плохо учиться, когда рядом всегда были такие учителя? У нас была высокая планка и великие ориентиры. По коридору шел Р.Флиэр, встречался Арам Хачатурян, пробегал Мстислав Ростропович с вечным вопросом: «Как твои дела?» На эти творческие величины мы до сих пор равняемся.

- Сергей Иванович, какой черте своего характера вы больше всего благодарны?

- Упорству.

- Работа с партитурой для вас - «хирургические» манипуляции или любовный акт?

- По-разному. Партитуры бывают разными. С «любовным актом» могу сравнить изучение «Дафниса и Хлои», «Кармину-Бурану» невозможно играть спокойно, музыка заставляет трепетать сердце, просто божественная вещь. Но бывает, что иногда (хотя и редко) занимаешься ассенизаторской работой…

- Что главное для вас в репетиции оркестра?

- Взаимопонимание и умение уложиться во времени.

- Дирижер имеет право ставить себя выше музыки?

 - Есть люди, которые считают себя выше Бетховена и при этом ссылаются на Игоря Стравинского, которому Бетховен не нравился. Но, извините, до Стравинского еще тоже дорасти нужно.

- Вы чувствуете спиной дыхание зала?

- Иногда чувствую. Кстати, замечательное ощущение.

 - Сколько у вас выступлений в сезоне?

- Я не подсчитывал. У меня ведь два оркестра, есть еще один в городе Жуковском. Бывают выездные концерты, записи, которые можно приравнять к выезду. Запись на пленке надо оставить в таком виде, чтобы потом не было стыдно!

 - У вас все концерты идут с аншлагами? Потому что публика очень любит музыку из популярных кинофильмов…

- В основном, да. Публика скучает по музыке, которая несет тепло, идет от сердца к сердцу. Современная музыка в кино вернулась к своему тапёрскому варианту, который был изначально. Всё на новой основе, полный симфонический оркестр, синтезаторы, буквально космические ракеты в оркестре звучат, а звучит то же самое таперство. Кто-то побежал - музыка побежала, кто-то ударился головой об стенку - и музыка ударилась. Это просто иллюстрация и она мало интересна. Я считаю интересным, когда музыка идет в контрапункте с экраном, когда она составляет единое действо с экраном в контрапункте. Звуковой образ создается с помощью шумов, реплик.

- Вы долгие годы играете музыку очень многих композиторов. А есть у вас любимый композитор?

- В каждый период нравились разные композиторы. Когда мне было 14 лет, я очень любил «Прелюды» Ф.Листа. Сейчас я их слышать не могу. Я долго шел к Рахманинову и с 70-х годов для меня уже не было ничего выше его «Симфонических танцев». Я сыграл многое у Рахманинова и всегда испытываю огромное наслаждение. В его музыке невероятное любование Россией и русской природой.

- Без музыки кино просто нет. Вы согласны?

- Почему? Есть кино без музыки. В фильмах Ю.Райзмана очень мало музыки. Или вспомните «Апокалипсис сегодня» Ф.Копполы. Гул вертолетов идет и нарастает, а потом начинается вкрапление «Полета валькирий» Вагнера. Это было так сильно сделано, что зал был подавлен. И тут не столько музыка, сколько музыкальный аттракцион. В фильме Н.Михалкова «Раба любви», если помните, главная героиня стоит с чашечкой в руке и смотрит, как расстреливают ее любимого. Эдуард Артемьев написал к фильму потрясающую музыку. А потом сам сказал Михалкову: «Убери музыку с этого места совсем. Оставь только дрожание чашечки в руке». Это дрожание дало такой эффект, что там никакая музыка бы не справилась. Всё зависит от того, как человек это чувствует.

- Принцип записи в российском и зарубежном кино отличается?

- Сейчас отличий меньше, потому что мы научились многие вещи делать, хотя в 60-70-е годы качество нашей записи было намного ниже зарубежной, не было современной аппаратуры, качество игры было другое. Сейчас все подтянулось и сравнялось. Сегодня некоторые композиторские экзерсисы не выносятся на экран, потому что по качеству они не всегда равноценны. Я люблю в основе музыки красивую мелодию, а не грохот. Плохо, когда всего «наворочено», сплошная иллюстрация, а музыкальная мысль на нуле.

- Работа над записью фильмов преподносит какие-нибудь «сюрпризы?»

- Обязательно. Бывает так, что режиссеру совершенно не нравится музыка. Бывает, что пишем треки целую смену, а потом все выбрасывается. К фильму «Водитель для Веры» мы писали музыку три раза. Эдуард Артемьев создавал три раза партитуру для всего фильма. И все равно режиссер был недоволен, хотя эта картина получила приз за лучшую музыку на каком-то известном кинофестивале. Когда режиссера поздравили с этой наградой, он сказал: «Перестаньте прикалываться!»

- Говорят, что ваши музыканты могут читать с листа, без репетиций. Это так?

- Мы так и работаем. Нам ставят ноты на пульт, мы читаем их, репетируем и пишем.

- Композиторы всегда присутствуют на записи своей киномузыки?

- Практически всегда. Хотя некоторым композиторам это неинтересно. Да и некоторые режиссеры отсутствуют на записи музыки.

- Вы любите космические фильмы?

- В свое время очень любил. Мне очень понравились «Звездные войны». Радовался, как мальчишка, когда впервые услышал.

- Вам приходилось встречаться и общаться с Эннио Морриконе? Какое впечатление он производил?

 - К сожалению, нет. Я встречался с Владимиром Косма. Потрясающий мастер.

- Томас Карлейль однажды сказал: «Музыка своей мелодией доводит нас до самого края вечности и дает нам возможность в течение нескольких минут постичь ее величие». Вы согласны?

- Согласен, хотя многие подобные красивые цитаты не наполнены смыслом и от них со временем остается только оболочка.

- Дирижерская профессия молодеет? Среди молодых есть выдающиеся таланты?

- Я думаю, что дирижерская профессия - профессия второй половины жизни. Главное - наполнение того, что ты делаешь, зачем ты это делаешь, что ты хочешь выразить, дорос ли ты до того, что твое восприятие будет интересно публике. Вопрос созревания дирижера происходит очень поздно.

 - Раскройте формулу успеха.

- Успех – это быть в нужное время в нужном месте, быть готовым применить свой талант. У каждого человека раз в жизни бывает такой момент, когда его нельзя упускать. Поймал - вот и твоя формула успеха.

- У музыки, как и у красоты, есть загадка?

- Музыка – это вообще загадка. Всего семь нот, а на наших глазах рождается нечто, что потом сводит с ума всех. Она выражается ничем, только звуками. Описать ее невозможно, рассказать о ней невозможно. Как и поэзия - те же слова, которые мы все знаем. А что получается в итоге из сочетания этих слов - никто не может понять. На глазах рождается поэтическое облако, марево, и мы полностью в него погружаемся, как в нирвану. Загадок много и мы всю жизнь пытаемся их разгадать.

Марат Шакирзянов